В прокат вышел фильм Никиты Михалкова “Утомленные солнцем-2. Цитадель”. Посочувствовуем утомлённому восьмилетним трудом режиссеру и порадуемся бесшабашности, с которой он разрубил все узлы безнадежно запутавшегося сценария.
Под бомбами в кузове грузовика с ранеными рожает баба (Анна Михалкова), которую снасильничал немец. “Девка родилась?” — интересуется один из солдат. “Нет”.— “А кто?” Что-что, а известный анекдот о непонятливом кавказце, выясняющем в роддоме, кого родила его жена, услышать в “Цитадели” ожидаешь меньше всего. Но когнитивного диссонанса не возникает. Весь фильм — капустник, из тех, что позволяют себе в терапевтических целях актёры, выдюжившие архисложный спектакль.
— Уй-хи-хи-хи-ха-ха, бл@дь! — Михалков не переставая ржёт весь фильм, сцену за сценой. Из цикла: сам пошутил — сам посмеялся. Периодически еще показывает язык. Его просто распирает от полёта своих режиссерских фантазий, реализованных за счёт налогоплательщиков. Наверное, представляет лица зрителей, которые, придя смотреть в кинотеатры великий фильм о великой войне, увидят то, что у Никиты получилось.
Анекдот не единственный жанр, используемый в капустнике. Вот — лукавая самопародия. Ударная эротическая сцена в “Предстоянии” — медсестра Надя (Надежда Михалкова) показывает агонизирующему танкисту “сиськи” — носила некрофильский характер. В “Цитадели” — карнавальный чекист Митя (Олег Меньшиков) исполняет неторопливый стриптиз перед связанным комдивом Котовым (Никита Михалков), почти агонизирующим от страха, что его снова упекут на Лубянку.
Вот — водевиль “Чужая жена и муж из ГУЛАГа”. Реабилитированный Котов в новеньком генеральском мундире и Митя с пакетами, полными деликатесов и выпивки, наезжают на комдивскую дачу, населённую теми же родственниками и приживалами из “бывших”, что и в 1936 году. Следует череда комических ахов и охов, в результате которой оба экс-мужа Маруси (Виктория Толстоганова) остаются у разбитого корыта: женщина их жизни родила от клоуна-неудачника Кирика (Владимир Ильин).
Вот — бенефис режиссера. Тряхнув стариной, в белом плаще и парусиновой фуражке, на белом коне объезжает он, так и хочется сказать, свои владения. Пьёт, поёт, танцует, целует бесхозную молодуху и дарит безногому жениху генеральские “котлы” на свадьбе. Пускает наконец-то в ход железный коготь, расправляясь с бандитами.
— Сынок, смотри, у меня коготь вылезает, как у Росомахи, — многие рецензенты сравнивали железную перчатку Котова-Михалкова с шипами Фредди Крюгера (Ещё были шипы на руках у Шреддера из комикса про черепашек-ниндзя). Но это же уже старьё, а дед Михалков гораздо более продвинутый и следит за модными тенденциями в кино, сразу видно, что он вдохновлялся голливудскими блокбастерами про Людей Икс. Ближе к концу фильма Михалков наконец-то применил этот коготь против гопников на вокзале. Один из них упал, харкая кровью, словно убит. Но нет, оказалось, барин его только поцарапал, коготок-то не большой.
Вот — игра с классикой детской литературы. Почему в первых кадрах мы наблюдаем рождение комара? Это же комарик из “Мухи-цокотухи”, который победит немецко-фашистских захватчиков вкупе с паучком, перекрывшим прицел немецкому пулеметчику, и белой мышкой, взорвавшей одним движением хвостика пресловутую неприступную нацистскую цитадель.
Усталость режиссера чувствуется и в том, как лихо он вычеркивает из сценария главных героев. Куда подевалась Маруся? А уехала куда-то, а куда — не сказала. Что случилось с Митей? Да, так, расстреляли его. Надоели они режиссеру — вот и весь секрет.
Вопреки общественным предубеждениям, Никита Михалков отреагировал и на критику “Предстояния”. В частности, на критику актёрской дикции Нади: контуженная, она теперь может только мычать. Вместо хронологического винегрета “Предстояния” — линейное повествование с редкими флешбэками. Правда, при таком монтаже получается, что осенью 1943 года Красная армия ещё отступала, но на несообразности сердиться уже не хочется.
Ни на то, что немую и поминутно хватающуюся за револьвер Надю оставили на фронте. Ни на то, что в 1937 году из Котова выбивали показания на жену: обычно у жен выбивали показания на мужей. Ни на то, что Сталин (Максим Суханов) откровенно бредит, приказывая Котову угробить у стен цитадели 15 тыс. безоружных граждан, оказавшихся в оккупации, чтобы фотографии их трупов предъявить союзникам в доказательство нацистских зверств: что, реальных свидетельств этих зверств не хватало.
Никита Сергеевич в «УС-2» хотел стать отечественным Рэмбой. У него не такая уж плохая физическая форма в фильме для 60 с гаком лет, но эти жёлтые старческие усы… Сбрил бы или хоть покрасил. К тому же он ещё пытался играть любовные сцены с прежней женой по фильму, что выглядело совсем нелепо для пенсионера. От этого стоило явно воздержаться.
Идея оживить героев, над гибелью которых плакали зрители первых “Утомленных солнцем”, была странновата. Но теперь исчезли претензии и к ней. Когда во главе 15 тыс. штафирок, вооруженных черенками от лопат, Котов — а за ним и всё командование — идёт по воде аки посуху, да под блатную гармошку на штурм цитадели, а она эффектно взрывается на их глазах, понимаешь: никакого противоречия между частями трилогии нет. Героев действительно убили в 1937 году, а всё последующее — их предсмертный бред.
Источник: «Коммерсант»
