Во времена Французской революции войска сторонников монархии под руководством прусского короля, вторгшись во Францию, неожиданно повернули обратно, оставив аристократические семейства, включая королевское, на произвол революционных убийств. Если бы не это роковое отступление, мировая история могла бы развиваться иначе.
Загадка отступления Фридриха-Вильгельма II
Свержение французского короля Людовика XVI произвело гнетущее впечатление на европейские монархии. Неудивительно, что коалиция Австрии и Пруссии начала совместные действия против революционных французских сил. 30 июля 1792 года прусско-австрийская армия вторглась на территорию Франции. Руководил походом лично прусский король Фридрих-Вильгельм II. Союзники не сомневались, что сумеют быстро восстановить монархию, ведь прусские войска блестяще обучены и на их стороне французские офицеры, не принявшие революции.
Под командованием опытного в военных делах герцога Брауншвейгского союзнические войска неуклонно продвигались к Парижу и уже 2 сентября 1792 года заняли стратегически важный город Верден. Положение французов было в тот момент неважным: у них шли собственные внутренние распри, к тому же не было необходимого продовольствия для армии, а в ней самой отсутствовала дисциплина.
Уже к 15 сентября ставка прусской армии получила приказ о наступлении на Париж. 20-го числа состоялось сражение у села Вальми. Хотя французы смогли дать отпор, но говорить о том, что этот бой был решающим и прусская армия “была разбита под Вальми” – несерьёзно. Это была далеко не Сталинградская или Курская битва. Потери французов составили 300 человек, а их противников — 184 человека. Тем не менее, союзнические войска вдруг остановились и отступили, в спешном порядке покинув Францию. Приказ об отступлении отдал сам король Пруссии.
Битва под Вальми.
У А. А. Свечина в книге “Эволюция военного искусства” сражение под Вальми, когда 46-ти тысячная прусская армия встретилась с 60-ти тысячной армией Франсуа Дюмурье, описано так: “Пруссаки, обойдя Дюмурье с севера, вышли на его сообщения с Парижем; бой должен был получить характер сражения с перевёрнутым фронтом, так как манёвр пруссаков не побудил Дюмурье начать отступление. Началась канонада; французская артиллерия энергично отвечала; у Дюмурье не было пехоты, способной перейти в атаку, ему с трудом удавалось удерживать на поле сражения свои недисциплинированные части”.
После двукратной атаки пехота герцога Брауншвейгского прервала бой и отступила. Свечин сетует, что у прусского полководца неожиданно “открылись глаза” на то, что лёгкой победы не будет и он решил поберечь свою армию. До этого сколько воевал, а тут расстроился – наспех набранная французская армия сразу не разбежалалась при виде его солдат, ну и ладно – вот вам назад взятые крепости, а я пойду домой, уничтожайте дальше французскую аристократию и продвигайте революцию в соседние страны. Данная версия вызывает лишь улыбку и не выдерживает никакой критики. Явно было что-то ещё, что повлияло на прусского монарха.
Что любопытно, хорошо обученная прусская армия буквально таяла на глазах без всяких сражений и к моменту, когда интервенты покинули пределы Франции, от неё осталась лишь половина. В различных источниках расплывчато указано, что многие солдаты погибли от болезней. Можно подумать, дело происходило не в Западной Европе, а где-нибудь в Индии, джунглях Африки или Амазонии. Если в то время во Франции были такие условия, что за пару месяцев военной компании запросто умерли десятки тысяч людей, то каким образом сами французы могли выжить, оставаясь на этой заражённой территории? Вполне возможно под видом умерших просто списали дезертиров.
Несуразность сражения при Вальми сразу же стала вызывать множество вопросов. В 1797 году вышло в свет сочинение французского эмигранта аббата Огюстена Баррюэля “Памятные записки по истории якобинства”, где успех революции объясняется масонским заговором.
Таинственный праздник
Фридрих-Вильгельм II был племянником знаменитого «военного короля» Фридриха II — того самого, что вошёл в историю как Фридрих Великий. Племянник же к воинским подвигам не тяготел, только вот отступать из почти завоеванной страны не было никакого смысла. К тому же, общественное мнение и ресурсы Европы были на его стороне: «экспорта революции» никто не желал. Так откуда же взялся его столь странный приказ?
Возможная разгадка нашлась лишь в 1797 году, когда после смерти Фридриха-Вильгельма II прусский придворный, барон Лихтенау, издал мемуары.
Надо сказать, что сей монарх не снискал особого уважения и любви подданных. В отличие от предшественника Фридриха Великого, он вошёл в историю как «баловень» и «любитель увеселений» – именно так называл его дядюшка. Действительно, Фридрих-Вильгельм обожал всяческие празднества, балы и маскарады. Король также охотно принимал при дворе гадалок и оккультистов, верил в сверхъестественное и устраивал магические сеансы для общения с духами. Взойдя после дяди на престол, Фридрих-Вильгельм возвёл личность Фридриха Великого в своеобразный культ. Он и на войну с Францией отправился лично, подражая обожаемому дяде, которого боготворил.
Несостоявшийся полководец Фридрих-Вильгельм II.
Когда войска Фридриха-Вильгельма вошли в Верден, король решил в одном из его старинных замков устроить праздник для своих офицеров и французских монархистов. Ввиду побед — нынешних и грядущих — настроение у всех было приподнятое, вино лилось рекой, разгорячённым умам уже грезилось вступление в Париж. Но в самый разгар празднества к Фридриху-Вильгельму подошел непримечательный человек в чёрном камзоле. Почтительно склонив голову, он прошептал пару слов в монаршее ухо. Король вздрогнул — ибо нашёптанные слова были тайным паролем ордена розенкрейцеров, к которому по семейной традиции принадлежали и он, и Фридрих Великий. Последний был инициирован как масон в ночь с 14 на 15 августа 1738 года в Брауншвейге и после способствовал формированию первой национальной великой ложи в Германии и развитию масонства на принадлежавших и завоёванных территориях.
Покинув пирующих, монарх поспешил за незнакомцем. Тот петлял по коридорам замка, пока, наконец, не открыл старинную дверь. Небольшая комнатка тонула в полумраке, только от разожжённого камина шел свет. Несмотря на пылавшие дрова, в комнате было холодно, как в склепе. Король опасливо повертел головой — куда его завели, уж не ловушка ли это?! Тут из темноты выступила фигура в чёрном, чем-то неуловимо знакомая монарху, и гулкий голос, словно звучащий из иного мира, властно проговорил: «Приветствую тебя, племянник!»
Король от ужаса словно прирос к полу: перед ним призрак покойного дяди — Фридриха Великого! Даже в полутьме различались характерные черты: тонкий длинный нос, присущий роду Гогенцоллернов, худые скулы, пронзительные взгляд. И голос — этот хрипловатый голос, который ни с каким другим не спутаешь! К тому же — до ужаса знакомый жест, которым Фридрих Великий поправлял треуголку и при жизни, и сейчас… после смерти?!
«Я вижу, ты узнал меня! — проговорил призрак покойного императора. — А значит, сделаешь, как прикажу. Эта война не нужна Пруссии. В неё втянули тебя французские роялисты. И все, что происходит, выгодно только Франции. Если ты немедленно не прекратишь войну, именно эта страна станет великой державой, а не наша Пруссия». «Но…», — попробовал возразить протрезвевший от ужаса Фридрих-Вильгельм. «Никаких «но»! — яростно закричал призрак. — Мне видней: я провижу будущее из Горнего мира! Во имя Великой Пруссии ты должен остановить войну немедленно!»
Огонь в камине вспыхнул каким-то инфернальным светом и потух. Комната погрузилась в темноту и призрак со стоном исчез. У Фридриха-Вильгельма зубы начали отбивать дробь. На ватных ногах он выбрался в коридор. Наутро командующий герцог Брауншвейгский получил приказ об отступлении. И армия союзников отошла за Рейн. Король выполнил повеление великого дяди.
Загадка Флери
Невероятная история. Причём вдвойне: отчего вдруг император Фридрих Великий (хоть и с того света) вступился за революцию? Странное предпочтение для монарха, пусть и бывшего… Во всей этой мистической странности усомнился уже в XIX веке известный французский историк Жорж Ленотр. Он начал собственное расследование — но его изыскания привели к ещё более поразительному результату.
В мемуарах великого французского комедиографа Пьера Огюстена Бомарше (кто не знает блестящую трилогию о плуте Фигаро?) Ленотр нашёл рассказ о его друзьях-актёрах знаменитого парижского театра «Комеди Франсез». Была там и зарисовка о том, как Бомарше зашёл однажды домой к ведущему актёру и пайщику театра Жозефу Абрааму Бенару, игравшему под псевдонимом Флери. Бомарше дружил с Флери еще с 1784 года — со времён «Женитьбы Фигаро». Знал он и домочадцев актера. Особенно привлекала любвеобильного драматурга юная племянница Флери. Она-то, взволнованная донельзя, и выложила автору «Фигаро», что дядя уехал еще вчера. Под покровом ночи за ним прислали карету с гвардейцами в качестве охраны.
«Охрана-то зачем?» — изумился Бомарше. «Так дядюшка же поехал в Верден! — ответила племянница. — А там бои. Мне за него страшно…» Бомарше попытался утешить девушку: «Не стоит бояться, актёры не воюют. Флери, наверно, просто пригласили сыграть». Но девушка чуть не заплакала: «Об игре речь не шла! Дядя, уходя, буркнул и вовсе нехорошее. Сказал: ну вот и ваш выход, господин призрак! Нахлобучил треуголку и ушёл. И, между прочим, в том костюме, в котором он играет покойного императора Фридриха Великого!»
Фридрих II Великий. Вот такой дядя должен был появиться в полутьме в качестве призрака. Взгляд у него тут диковатый, но он и на других картинах такой. Я бы сказал, это взгляд психически нездорового человека.
Бомарше удивился. Флери действительно блестяще играл покойного императора в двух драмах, которые шли на сцене «Комедии Франсез». Знающие люди говорили, что он — точная копия Фридриха: и лицо, и походка, и манеры, и голос. Но что делать актёру в Вердене, оккупированном пруссаками?
Бомарше был любопытен и потому посетил актёра через неделю. Накинулся с расспросами, но словоохотливый Флери не утолил любопытства драматурга. Вот тот и написал в мемуарах: «В моей жизни было много загадок. Но загадка Флери осталась неразгаданной».
Цена одной роли
Прочтя мемуары Бомарше, историк Жорж Ленотр сверил даты. Драматург заходил к актёру в сентябре 1792 года. Получается, Флери ездил в Верден за день или два до того судьбоносного праздника, когда в сумрачной комнате старинного замка Фридриху-Вильгельму явился призрак его покойного дяди. Так не был ли именно Флери этим самым призраком, вернее, не сыграл ли он его? Говорил же он, уезжая: «Ваш выход, господин призрак!»
Ленотр начал рыться в театральном архиве «Комеди Франсез». Нашёл записки самого Флери и прочел поразительное признание: «Осенью 1792 года мне довелось сыграть самую важную роль в моей жизни». О чем писал актер? Ленотр поднял список его ролей. В 1792 году Флери не сыграл ничего особо выдающегося — всего несколько ролей «благородных отцов», ведь актёру пошёл уже пятый десяток. Так о какой же роли он написал — не о призраке ли Фридриха Великого?
Ленотр ещё раз просмотрел театральные архивы. Там нашлась интересная запись драматурга Фарб-д’Эглантина, ставшего во времена революции секретарем самого Дантона. Эглантин предлагал пайщикам театра освободить от спектаклей актёра Флери «по нуждам революционного времени». Запись была помечена сентябрем 1792 года. Ну, а в расходных книгах нашлась строка: «Выдать актёру Флери подъёмную сумму».
И Флери сыграл свою лучшую роль в верденском замке. Ведь Эглантин, человек театра, отлично знал, насколько убедителен Флери в роли Фридриха Великого. Возможно, сам Эглантин написал ему текст, способный убедить короля, обожавшего дядю и верящего в мистику. И конечно, помогли оккультисты, коих было много среди французских революционеров, в том числе, и розенкрейцеров. Получается, что именно мистическая составляющая изменила ход европейской истории.
Роль масонства и выводы
Данная история, несмотря на кажущуюся на первый взгляд невероятность, выглядит довольно правдоподобно. Великая Французская революция была по сути масонской, об этом в открытом доступе есть множество исторических свидетельств.
Очередная революция – простолюдины убивают друг друга ради масонского гешефта, сами же думают, что борются за свои права. Революция заканчивается обычно всегда одинаково – после свержения слабого, зажравшегося, утратившего чувство реальности режима и периода анархии к власти приходит очередной диктатор, масштаб действий которого определяется ресурсами страны. Французская революция породила – Наполеона, немецкая – Гитлера, российская – Сталина, китайская – Мао Цзедуна, камбоджийская – Пол Пота, список можно продолжать и продолжать.
Учитывая связь Фридриха-Вильгельма II и его дяди с масонскими кругам, им вполне могли дать рекомендации, как действовать, даже и без явления “призрака”. Хотя и такой театральный эффект вполне возможен для пущего убеждения прусского короля. К тому же герцог Брауншвейгский сам был масоном и мог специально проиграть битву под Вальми, спасая французскую революцию и действуя в интересах Англии.
Мне стало любопытно, что же привело Фридриха II Великого в масонство, в котором он стал столь активно и деятельно принимать участие, расшатывая под своим же монархическим строем трон. Фактически масоны хотели занять место тогдашних королей, получив всю полноту власти над обществом и все ресурсы стран. Когда я почитал биографию Фридриха II в кратком изложении, то обнаружил возможные причины его любви к масонству.
Его отец, Фридрих Вильгельм I, вошёл в историю как “солдатский король”. Он был страстным охотником, но больше всего любил всё, что связано с армией. Даже во время тяжёлой болезни он – для повышения эмоционального тонуса – рисовал солдатиков. Терпеть не мог учёных, поэтов и писателей. Утверждал, что все учёные – дураки и “настоящий немец” не нуждается в образовании.
Себя Фридрих Вильгельм I, естественно, считал “настоящим немцем”. И очень боялся, что сын, увлечённый философией и искусством, превратится во “вздорную бабу”. Поэтому многократно лупил его палкой. Собственноручно и по самым разным поводам. До конца жизни у Фридриха сохранялись на рёбрах костные мозоли – последствие “методов воспитания”.
Однажды в гневе отец ворвался в комнату принца, изломал у него все флейты, а книги побросал в печь.
“Я доведён до самого ужасного положения, – писал Фридрих своей матери, – король совершенно позабыл, что я его сын; он обращается со мной как с человеком самого низкого звания. Когда я сегодня вошёл в его комнату, он бросился на меня и бил меня палкой, пока сам не выбился из сил”.
Фридрих II играет на флейте. Отцу с помощью радикальных методов воспитания так и не удалось сделать из сына “настоящего мужика”.
Король записал Фридриха в свою лейб-гвардию и начал усиленно “делать из него человека” в чисто прусских традициях. В двадцать лет Фридрих дошёл до полного отчаяния – так что попытался вместе с товарищем, лейтенантом Гансом-Германом фон Катте, бежать во Францию. Их схватили и отдали под суд – за дезертирство. Правда, суд отказался выносить смертельный приговор кронпринцу. Однако по приказу отца Фридриху пришлось присутствовать при казни Катте (лейтенанту отрубили голову), после чего его самого препроводили под конвоем в тюрьму.
Кронпринц находился в замке Кюстрин без мебели, книг и свечей восемнадцать месяцев, пока его не освободили. Для “развлечения” ему была дана только Библия. Во время своего заключения Фридрих сошёлся со своим доверенным слугой Михаэлем-Габриэлем Фредерсдорфом, который стал его любовником. От скуки мужчины занялись гомосексуализмом. Впоследствии Фридрих сделал Фредерсдорфа своим камердинером. Затем – директором Берлинской оперы и, наконец, ко всеобщему скандалу – канцлером! Михаель-Габриэль Фредерсдорф умер одним из богатейших людей Пруссии.
Позже Вольтер (с которым Фридрих состоял в переписке) скажет об этом так: “Этот солдат, молодой, красивый, хорошо сложенный и игравший на флейте, служил, чтобы развлекать заключённого не одним только способом”.
В 1732 году Фридрих получил под своё командование Руппинский пехотный полк. В бытность свою командиром полка, Фридрих, встав ото сна и одевшись, вызывал к себе двух-трёх лейтенантов. Они пили кофе. Тот, кому кидали носовой платок, оставался затем наедине с наследником трона… Настоящий экстаз Фрилрих испытывал только “в объятиях толковых барабанщиков” – так писал о нём французский премьер-министр герцог Шуазекль.
Позже Фридрих до безумия был влюблён во француза, аббата Бастиани, но когда тот “рукоположился”, то осыпал его королевскими дарами и оставил в покое.
Смаковать тему сексуальных предпочтений прусского монарха, перечисляя все его увлечения в данном плане, дальше не имеет смысла – и так с ним всё понятно.
В юности он, правда, имел одну-две “симпатии в юбках”. Так, Фридрих был влюблён в дочь школьного учителя из Бранденбурга. Узнав об их связи, отец-король приказал выпороть девушку, “осквернившую собой венценосное тело наследника трона”. (Кто знает, может, именно ненормальный папаша толкнул Фридриха на путь гомосексуализма.)
Правда, по настоянию отца Фридрих вынужден был жениться на Елизавете Христине Брауншвейгской. Но в первую брачную ночь Фридрих подговорил друзей поднять тревогу и вопить во всё горло: “Пожар!”. Когда началась суматоха, Фридрих бежал от новобрачной. Больше он с нею не спал никогда. Пока был жив отец, Фридрих ещё пару лет изображал примерного мужа и семьянина, а потом запретил Елизавете вообще появляться во дворце.
К старости Фридрих стал сумасшедшим собачником. С борзой Альклиной он спал ночью в одной постели. А когда она умерла, он велел похоронить её в той гробнице, которую прежде назначил для себя.
В еде Фридрих был невоздержан: ел много и жадно, вилок не употреблял и брал еду руками, от чего соус тёк у него по мундиру. Нередко проливал вино, сыпал табак – так что место, на котором сидел король, всегда было легко отличить от других.
На свой внешний вид он не обращал никакого внимания. Одежду занашивал до неприличия. Мундира и сапог не снимал даже дома. Не имел ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Когда Фридрих умер, в его гардеробе не нашлось ни одной порядочной рубашки – и в гроб его положили в чужом белье. После него остались его единственная форма со значками различия гвардейского полка, старая охотничья собака, старый боевой конь мышиного цвета по кличке Конде и несколько табакерок.
В принципе, ничего удивительного, что такой человек связался с масонством, в котором процветал гомосексуализм. Именно этот факт и мог стать причиной покровительства Фридриха Великого масонству. К тому же, хотя в то время неряшливость была обычным явлением, в Европе люди редко мылись (отсюда и чума), но сейчас психиатры считают, что внешняя неопрятность, запущенность – один из признаков шизофрении.
Судя по поведению отца – скорее всего у Фридриха была дурная наследственность. Венценосные особы, как и евреи (среди масонов их было много), были любителями заключать близкородственные браки, считая себя какой-то особой “голубой” кровью. С точки зрения современной науки подобные связи недопустимы, отсюда у них различные болезни, включая психические расстройства. В общем, в масонах Фридрих Великий мог увидеть близких по духу людей.
